Сим Никин - Обреченный взвод[СИ]

— Питер, ну неужели ты ничего не можешь сделать? Неужели нашему мальчику придется целых полгода болтаться неизвестно где, неизвестно чем питаться, жить в компании каких-то хулиганов?

— Да, пап, — поддержал мать рыжий детинушка в наушниках, непрерывно что-то жующий и кивающий головой в такт музыке, — Я не хочу полгода тусоваться с какими-то лошарами. В конце концов, зачем тебе было становиться сенатором, если ты не можешь отмазать от какой-то вонючей армии родного сына?

Питер Орчинский переводил хмурый взгляд с жены на сына и размышлял о том, что если бы в свое время настоял на втором ребенке, то сейчас не пришлось бы возлагать надежды на этого избалованного супругой оболтуса. Тяжело вздохнув, он в очередной раз попытался объяснить ситуацию домочадцам:

— Поймите же вы, таковы законы конфедерации — гражданин, не отслуживший в армии, не может занимать руководящих постов. Скажи, Адик, ты желаешь всю жизнь горбатиться простым работягой? Или ты мечтаешь зарабатывать сколиоз в качестве офисного планктона? И поверь, заработать даже на самые дешевые импластические салоны ты не сможешь.

Адик поднял согнутую в локте руку, с удовольствием обозрел новый рельефный бицепс и произнес:

— Не, я хочу руководить какой-нить промышленной корпорацией. Тогда у меня будет свой собственный салон.

— Если в ближайшее время вы с мамой не найдете салон, где имплантируют мозги, то…

— Питер, но ты же сенатор, — вновь заныла супруга, — Ты же сам являешься законодателем. Неужели нельзя отменить этот дурацкий закон?

— Вот именно, Марта, я сенатор, — Орчинский раздраженно хлопнул ладонью по кожаному подлокотнику, — Я сенатор, а не президент. И ты прекрасно знаешь, что в сенате у подавляющего большинства одни дочери.

— Бракоделы, — вякнул из своего кресла Адик и, поймав взгляд отца, отстраненно поднял взгляд к потолку.

Сенатор, глядя на свое чадо, подумал, что бракоделом является скорее он, но вслух продолжил:

— И потому, Марта, большинство сената эта проблема не только не волнует, но даже наоборот…

— Что значит, наоборот?! — с нетерпеливым возмущением перебила Марта.

— Разве ты не хочешь для нашей Лизиточки достойного и надежного мужа?

— Лизиточке еще рано об этом думать!

— Лизиточке рано, но тебе надо думать об этом заранее. И не только об этом, а вообще… кхм, — Питер не договорил упавшую на язык мысль и, кашлянув, продолжил объяснять ситуацию: — Вот и другие сенаторы желают видеть в мужьях у своих дочерей ответственных и надежных парней, а не… кхм

— Чего ты так на меня смотришь, пап?

— Максимум, что я и поддерживающее меня меньшинство смогли добиться, это сокращения обязательного срока службы до полугода. В конце концов, что такое полгода?

— Ага, пап, тебе легко говорить. Сам-то ты в армии не служил.

— Не смей упрекать отца! — снова хлопнул по подлокотнику Орчинский, — Тогда, когда мы еще не столкнулись с галантами, были другие законы. Но, если бы Конфедерации нужно было, я бы пошел служить не сомневаясь ни минуты.

— Ага, — кивнул Адик, — И тогда бы ты уже не смог стать сенатором.

— Это почему?

— В армии всем отбивают голову — это факт, — поучительно произнес великовозрастный балбес, продолжая активно обрабатывать челюстями жвачку, — А в сенат с отбитой головой не пролезть — это тоже факт.

— В сенат не пролазят, а избираются…

— Ой, пап, кого ты лечишь? Знаю я ваши выборы.

— Да ты… Да я…. Да как ты смеешь! — покрасневший от возмущения сенатор грузно привстал и снова рухнул в кресло. Несколько мгновений он, пытаясь найти подходящие слова, открывал и закрывал рот, словно выброшенная из воды рыба, но тут вмешалась Марта.

— Прекратите! — рявкнула она, словно армейский сержант и, приподнявшись, взяла со столика пульт видеофона. Кресло под ее обширным задом сперва облегченно вздохнуло, и тут же, когда Марта опустилась обратно, придушенно скрипнуло. Набрав нужный номер, супруга сенатора сообщила: — Я звоню Рудику. Он не оставит в беде родную сестру.

Рудольф Штиц — вице-адмирал, занимающий ответственный пост в Военном Министерстве, на удивление быстро отозвался на вызов. Его конопатая физиономия, увенчанная ежиком белобрысых волос, расплылась в улыбке на всю покрытую видеоволокном стену гостиной.

— Привет, Марта! — радостно воскликнул он, — А я уже думал, ты окончательно забыла о существовании своего родного братишки. Привет, Пит! Чего ты такой красный? Не сдерживай себя. Ты же дома, а не в сенате. Газы нужно выпускать вовремя, иначе они впитываются в кровь и отравляют организм. И займись наконец всерьез моей сестренкой, Пит.

— Что ты имеешь ввиду, Рудик? — вопросила ошеломленная напором брата Марта.

— Да то, что трахать тебя нужно день и ночь! Секс способствует похуданию. Ты же скоро в кресло не будешь влазить, сестренка.

— Рудик, как тебе не стыдно! — возмутилась толстуха, — Здесь же ребенок.

— Где? — вице-адмирал обвел помещение удивленным взглядом, — Оп-па, а это что за резиновая кукла? Племяш, ты ли это?

— Гы, — растянул рот в улыбке Адик, — Ага, дядя, я.

— Все, Марта, я понял причину, которая заставила тебя вспомнить о брате. Ты хочешь, что бы я определил этого мутанта в гвардейский корпус, где ему покажут, откуда у мужчин берутся настоящие мускулы. Я угадал?

— Почти, — пришла очередь злорадно улыбнуться Орчинскому.

— Боже, Рудик, и ты туда же? — возмущенно всплеснула руками Марта, — Посмотрела бы я на тебя, роди тебе Клара не трех дочерей, а трех сыновей.

— Не бей по больному, сестренка, — скорчил недовольную физиономию Рудольф, тяжело вздохнул и перевел взгляд на сенатора, — Пит, а не можешь ли ты продвинуть закон о воинской обязанности для девушек?

— Ты хочешь отправить дочерей в армию? — удивленно задрала брови Марта.

— А что делать, если у меня нет сыновей, — простодушно развел руками вице-адмирал и снова обратился к зятю: — Пит, ты не познакомишь мою жену с тем парнем, от которого твоя Марта родила сына?

— Чего-о?! — супруга сенатора поднялась и грозно уперла руки в бока.

— Адик, — вполголоса обратился к сыну Питер, — Я, кажется, знаю, где ты сможешь сделать карьеру даже с тем… кхм… веществом, которое заменяет в твоей голове мозг.

— Где? — заинтересовался Адик.

— В армии, — кивнул на улыбающегося вояку отец.

— Не-е, я не хочу в армию! — громко заявил сын.

— Не понял, — вице-адмирал удивленно склонил голову и как-то по птичьи одним глазом уставился на племянника, — Куда ты не хочешь?